Где Дух Господень - там Свобода (с)
- Старьёвщик, старьёвщик! - из одного окна.
- Эй, старьёвщик! - из другого.
Пробираюсь между грязно - серыми домами, между дворами-колодцами, приволакивая ногу, опираясь на Священный Костыль. Мешок наполовину полон, а наполовину - пуст. На последнем дыхании:
- Cтарьёооо... Старьё берём!
Опускаюсь на бордюр. Подкладываю свой мешок под седалище тела человечьего. Всегда отдыхаю здесь - полюбился мне этот двор. Под окном пятого этажа - голубые ящики с желтофиолями. В окне - парнишка. Опирается бледным подбородком на подоконник и смотрит вниз. Никогда не кричит "старьёвщик, старьёвщик!" Только тёмно-рыжие пряди свисают вниз.
Я смотрю на него, он - на меня.
Жду - монетки, заскорузлой вещицы, уже ненужной моему vis-a-vis... Нет ничего.
А ведь хочет же что-то сбросить вниз, поганец! Но не кидает.
Выжжено сердце моё и измороженно по горячему вместе с душой... А ты-то, парень, рано тебе ещё мозги об бетонную гладь двора размазывать! Ты выкинь то, что сгорело, да не перегорело, да старый хлам из шкафа, что пугает тебя ночами, да все то, что напихали в тебя по самое не балуйся папа с мамой! И промозглую осень свою отдай, и зиму без солнца... Старьёвщик я, много хлама повидал на своём веку и многое из того хлама хламом-то и не было. Ну да леший с ним - уж если не смог тем, что дано было, распорядится - кидай его сюда, мне всё сгодится.
Туманная осень и щиплющая за нос зима, при одном упоминании о которой ты умираешь раз за разом... Давай их сюда - уж я найду, кому загнать их по сходной цене. А то и себе оставлю. Ты слышь, сынок, - только сам вот как глядишь из окна с желтофиолями в голубых ящиках - так и гляди. Мозги на бетоне - не самое приятное зрелище, уж я-то знаю...
А твои зима с холодами, уж будь уверен, в хорошие руки попадут, уж в этом-ты можешь на меня положиться. Не первый-то десяток лет хожу по дворам со своим:
- Cтарьёооооо! Старьё берём!
- Эй, старьёвщик! - из другого.
Пробираюсь между грязно - серыми домами, между дворами-колодцами, приволакивая ногу, опираясь на Священный Костыль. Мешок наполовину полон, а наполовину - пуст. На последнем дыхании:
- Cтарьёооо... Старьё берём!
Опускаюсь на бордюр. Подкладываю свой мешок под седалище тела человечьего. Всегда отдыхаю здесь - полюбился мне этот двор. Под окном пятого этажа - голубые ящики с желтофиолями. В окне - парнишка. Опирается бледным подбородком на подоконник и смотрит вниз. Никогда не кричит "старьёвщик, старьёвщик!" Только тёмно-рыжие пряди свисают вниз.
Я смотрю на него, он - на меня.
Жду - монетки, заскорузлой вещицы, уже ненужной моему vis-a-vis... Нет ничего.
А ведь хочет же что-то сбросить вниз, поганец! Но не кидает.
Выжжено сердце моё и измороженно по горячему вместе с душой... А ты-то, парень, рано тебе ещё мозги об бетонную гладь двора размазывать! Ты выкинь то, что сгорело, да не перегорело, да старый хлам из шкафа, что пугает тебя ночами, да все то, что напихали в тебя по самое не балуйся папа с мамой! И промозглую осень свою отдай, и зиму без солнца... Старьёвщик я, много хлама повидал на своём веку и многое из того хлама хламом-то и не было. Ну да леший с ним - уж если не смог тем, что дано было, распорядится - кидай его сюда, мне всё сгодится.
Туманная осень и щиплющая за нос зима, при одном упоминании о которой ты умираешь раз за разом... Давай их сюда - уж я найду, кому загнать их по сходной цене. А то и себе оставлю. Ты слышь, сынок, - только сам вот как глядишь из окна с желтофиолями в голубых ящиках - так и гляди. Мозги на бетоне - не самое приятное зрелище, уж я-то знаю...
А твои зима с холодами, уж будь уверен, в хорошие руки попадут, уж в этом-ты можешь на меня положиться. Не первый-то десяток лет хожу по дворам со своим:
- Cтарьёооооо! Старьё берём!
Много опечаток.
Арька.)))